1-2-3
Сейчас (1925 год) мне идет 49-й год. Я доживаю седьмое семилетье жизни, которая правильно располагается по этим циклам:
1-ое семилетье: ДЕТСТВО (1877—1884)
Кириенко-Волошины — казаки из Запорожья. По материнской линии — немцы, обрусевшие с XVIII века1.
Родился в Киеве 16 мая 1877 года, в Духов день.
Ранние впечатления: Таганрог, Севастополь. Последний — в развалинах после осады2, с Пиранезиевыми *(Пиранези Джованни Батиста (1720—1778) — итальянский гравер и архитектор) деревьями из разбитых домов, с опрокинутыми тамбурами дорических колонн Петропавловского собора.
С 4-х лет — Москва из фона “Боярыни Морозовой”. Жили на Новой Слободе у Подвисков, там, где она в те годы как раз и писалась Суриковым в соседнем доме3.
Первое впечатление русской истории, подслушанное из разговоров старших, — “1-ое марта”4.
Любил декламировать, еще не умея читать. Для этого всегда становился на стул: чувство эстрады.
С 5 лет — самостоятельное чтение книг в пределах материнской библиотеки. Уже с этой поры постоянными спутниками становятся: Пушкин, Лермонтов и Некрасов, Гоголь и Достоевский, и немногим позже — Байрон и Эдгар По.
2-ое семилетье: ОТРОЧЕСТВО (1884—1891)
Обстановка: окраины Москвы — мастерские Брестской ж[елезной] д[ороги], Ваганьково и Ходынка. Позже — Звенигородский уезд: от Воробьевых гор и Кунцева до Голицына и Саввинского монастыря.
Начало учения: кроме обычных грамматик, заучиванье латинских стихов, лекции по истории религии, сочинения на сложные не по возрасту литературные темы. Этой разнообразной культурной подготовкой я обязан своеобразному учителю — тогда студенту Н. В. Туркину5.
Общество: книги, взрослые, домашние звери. Сверстников мало. Конец отрочества отравлен гимназией. 1-й класс — Поливановская, потом, до V-го, — Казенная 1-ая6.
3-е семилетье: ЮНОСТЬ (1891 — 1898)
Тоска и отвращение ко всему, что в гимназии и от гимназии. Мечтаю о юге и молюсь о том, чтобы стать поэтом. То и д[ругое] кажется немыслимым. Но вскоре начинаю писать скверные стихи, и судьба неожиданно приводит меня в Коктебель7 (1893).
Феодосийская гимназия. Провинциальный городок, жизнь вне родительского дома сильно облегчают гимназический кошмар. Стихи мои нравятся, и я получаю первую прививку литературной “славы”, оказавшуюся впоследствии полезной во всех отношениях: возникает требовательность к себе. Историческая насыщенность Киммерии8 и строгий пейзаж Коктебеля воспитывают дух и мысль.
В 1897 году я кончаю гимназию и поступаю на юридический факультет в Москве. Ни гимназии, ни университету я не обязан ни единым знанием, ни единой мыслью. 10 драгоценнейших лет, начисто вычеркнутых из жизни.
4-е семилетье: ГОДЫ СТРАНСТВИЙ (1898—1905)
Уже через год я был исключен из университета за студенческие беспорядки и выслан в Феодосию. Высылки и поездки за границу чередуются и завершаются ссылкой в Ташкент в 1900 году. Перед этим я уже успел побывать в Париже и Берлине, в Италии и Греции, путешествуя на гроши пешком, ночуя в ночлежных домах. 1900 год, стык двух столетий, был годом моего духовного рождения. Я ходил с караванами по пустыне. Здесь настигли меня Ницше9 и “Три разговора” Вл[адимира] Соловьева10. Они дали мне возможность взглянуть на всю европейскую культуру ретроспективно — с высоты азийских плоскогорий и произвести переоценку культурных ценностей.
Отсюда пути ведут меня на запад — в Париж, на много лет, — учиться: художественной форме — у Франции, чувству красок — у Парижа, логике — у готических соборов, средневековой латыни — у Гастона Париса *(Парис Гастон (1839—1903) — французский филолог-медиевист), строю мысли — у Бергсона, скептицизму — у Анатоля Франса, прозе — у Флобера, стиху — у Готье и Эредиа... В эти годы — я только впитывающая губка, я весь — глаза, весь — уши. Странствую по странам, музеям, библиотекам: Рим, Испания, Балеары, Корсика, Сардиния, Андорра... Лувр, Прадо, Ватикан, Уффици... Национальная библиотека. Кроме техники слова, овладеваю техникой кисти и карандаша.
В 1900 году первая моя критическая статья печатается в “Русской мысли”11. В 1903 году встречаюсь с русскими поэтами моего поколения: старшими — Бальмонтом, Вяч. Ивановым, Брюсовым, Балтрушайтисом — и со сверстниками — А. Белым, Блоком.
5-е семилетье: БЛУЖДАНИЯ (1905—1912)
Этапы блуждания духа: буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия, Р. Штейнер12. Период больших личных переживаний романтического и мистического характера.
К 9-му января 1905 года судьба привела меня в Петербург и дала почувствовать все грядущие перспективы русской революции13. Но я не остался в России, и первая русская революция прошла мимо меня. За ее событиями я прозревал смуту наших дней (“Ангел мщенья”).
Я пишу в эти годы статьи о живописи и литературе. Из Парижа в русские журналы и газеты (в “Весы”, в “Золотое руно”, в “Русь”). После 1907 года литературная деятельность меня постепенно перетягивает сперва в Петербург, а с 1910 года — в Москву.
В 1910 году выходит моя первая книга стихов14.
Более долгое пребывание в России подготавливает разрыв с журнальным миром, который был для меня выносим только пока я жил в Париже.
Автобиография [“по семилетьям”] написана Волошиным в 1925 году, в связи с 30-летием его литературной деятельности (первая публикация поэта в печати — в 1895 г.). Оригинал — в ИРЛИ.
1 Отец Максимилиана Волошина — Александр Максимович (1838—1881) — коллежский советник; дед со стороны отца — Максим Яковлевич (?—ок. 1890). Мать — Елена Оттобальдовна (1850—1923), урожденная Глазер, — ее отец, Оттобальд Андреевич (1809—1873) — инженер-подполковник; ее мать — Надежда Григорьевна (урожд. Зоммер, 1823—1908). В недатированном письме к М. В. Сабашниковой (по контексту — 13 марта 1906 г.) Волошин писал: “Отец мой никогда предводит[елем] дворянства не был. А был сперва мировым посредником, а потом членом суда в Киеве. У деда было большое имение в Киевск[ой] губерн[ии], а кто он был, не знаю, и вообще родствен[ников] моего отца совсем не знаю. <...> Дед по матери был инженером и начальником телеграф[ного] округа (что-то важное). Его отец был синдик (не знаю, что это значит) в каком[-то] остзейском городе — не то [в] Риге, не то [в] Либаве. А отец бабушки делал Итальянск[ий] поход с Суворовым, а его отец был чьим-то лейб-медиком — не то Елизав[еты] Петр[овны], не то Ан[ны] Иоанновны] (мама перепутала)” (ИРЛИ).
В “Формулярном списке о службе и достоинстве Житомирского телеграфного отделения инженер-подполковника Глазера” (1862 г.) указано, что он — “сын ратсгера и синдика г[орода] Валка, уроженец Лифляндской губернии” (ДМВ). Синдик — должностное лицо, ведущее судебные дела какого-нибудь учреждения или города. Впоследствии Волошин писал о своем прапрадеде со стороны матери: “Прапрадед — Зоммер, лейб-медик, приехал в Россию при Анне Иоанновне” (ИРЛИ).
2 Имеется в виду Крымская война 1855—1856 годов, когда Севастополь был сильно разрушен.
3 Начало работы В. И. Сурикова над картиной “Боярыня Морозова” относится к 1881 году. Суриков жил в это время в Москве на Долгоруковской улице.
4 1 марта 1881 года народовольцами был убит Александр II.
5 Никандр Васильевич Туркин (1863—1919) — журналист
6 Частная гимназия Л. И. Поливанова (1838—1899) находилась на Пречистенке (дом Пегова) — ныне ул. Кропоткинская, 32. В этой гимназии учились В. Я. Брюсов, Б. Н. Бугаев (Андрей Белый). Впоследствии Волошин вспоминал: “В Поливановской гимназии (в Москве) читал товарищам свои стихи, очень ими одобряемые” (Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей. Собрал Ф. Ф. Фидлер. М., 1911. С. 166).
Первая казенная гимназия находилась на углу Волхонки и Пречистенского бульвара, в собственном доме (ныне — ул. Волхонка, 18, Институт русского языка АН СССР).
7 Коктебель — деревня в Восточном Крыму, между Феодосией и Судаком, где в то время жили в основном болгары. Близ нее в конце 80-х годов XIX века возник на берегу моря курортный поселок того же названия (см. в кн.: Планерское-Коктебель. Сост. В. Купченко. Симферополь, 1975). Переезду Волошина с матерью в Коктебель способствовал московский врач Павел Павлович фон Теш (1842—1908), также переселившийся туда.
8 Киммерия — так Волошин называет Восточный Крым, где некогда (две тысячи лет до нашей эры) жили киммерийцы. Мысли об “историческом пейзаже” изложены Волошиным в статье “Константин Богаевский” (“Аполлон”. Спб., 1912. № 6).
9 В Ташкенте Волошин прочел работу Ницше “По ту сторону добра и зла” и, по его словам, “был совсем ошеломлен”. В письме к своему другу А. М. Пешковскому (от 11—12 января 1901 г.) он особенно рекомендовал ему главы из этой работы: “Народы и цивилизация” и “К происхождению морали” (ИРЛИ).
10 В одном из вариантов автобиографии, писавшейся в 20-е годы, Волошин писал: “Доживался последний год постылого XIX века: 1900 год был годом “Трех разговоров” Владимира Соловьева и его “Письма о конце Всемирной Истории”, годом Боксерского восстания в Китае, годом, когда явственно стали прорастать побеги новой культурной эпохи, когда в разных концах России несколько русских мальчиков, ставших потом поэтами и носителями ее духа, явственно и конкретно переживали сдвиги времен. То же, что Блок в Шахматовских болотах, а Белый у стен Новодевичьего монастыря, я по-своему переживал в те же дни в степях и пустынях Туркестана, где водил караваны верблюдов” (ИРЛИ).
11 В пятом номере издававшегося в Москве журнала “Русская мысль” за 1900 год была напечатана статья Волошина “В защиту Гауптмана. По поводу переводов г. Бальмонта”.
12 Штейнер Рудольф (1861—1925) — немецкий религиозный философ, основатель Антропософского общества.
13 Впечатления от 9 января 1905 г. нашли отражение в статье Волошина “Кровавая неделя в Санкт-Петербурге”, появившейся на французском языке в Париже (“L'Europйen courrier”. 1905. № 167. 11 февраля).
14 Первая книга стихов Волошина (“Стихотворения”. 1900—1910”) вышла в Москве 27 февраля 1910 г. в издательстве С. А. Соколова “Гриф”.
1-2-3
 М.С. Волошина на могиле М. Волошина. 1930-е гг. |  Е.О. Волошина и М.В. Сабашникова. Коктебель. 1906 г. |  М.А. Волошин и А.М. Петрова |