Письма Е.И. Дмитриевой к М. Волошину

2. 9 июня 1908 г.

9 июня (1908). Халола¹
Понедельник

          Дни странно сплетаются, образуют какой-то круг, отдаляют прошлые, шумные дни.
          Когда на мой стол ложатся темно-зеленые, Ваши, конверты, мне нужно порвать какую-то паутину, чтобы вглядеться в Ваши буквы. И в то же время я много думаю о Вас, чувствую Вас. И сейчас мне хочется писать Вам что-то страшно важное и красивое, но слова еще не подчинены мне. Но не грустно от этого: знаю — поймете в просветах.
          У нас много сирени и яркие, солнечные дни. Посылаю Вам веточку — мне всегда нужно посылать Вам цветы² — Вам нельзя иначе — Вы ведь это тоже знаете. Теперь, сейчас я вижу Ваш Париж, и меня тянет туда — я так люблю его; у меня в Париже — другая душа и другая жизнь — в Париже я воспринимаю яркие краски и лучше вижу сумерки... Если можно, то что-нибудь про Париж — из стихотворений, знаете то, где «смотрят морды чудовищ с высоты Notre-Dame», а потом то, где есть «золотые числа Пифагора», и то, где «сапфир испуганный и зрящий»³.
          Только когда-нибудь, когда захочется писать, когда не скучно и все такое... Все, что есть в В<естнике> Теос<офии>⁴, я читала, а «Декламатора»⁵ нет; многие из стихотворений, кот<орые> есть у Марго⁶, я знаю уже, и они у меня есть.
          Да, я слишком много бываю в себе, это выходит непроизвольно; я целую неделю лежала, одна; было страшно жарко, и из города пришли злые вести — у меня хлынула кровь горлом, и я лежала, нельзя было даже двигать пальцами, можно было только думать. Теперь не так: я много занимаюсь и гуляю, читаю все, что не дает мне думать. В моем дне много ритма.
          Где же мне жить, как не здесь? Я такая же, как и они. Смерть тоже ходит около меня, но они ее боятся, а я нет — и потому она не властна надо мной. Здесь рядом санатория, и в ней я лечусь — оттого я и здесь.
          Здесь страшно и безнадежно.
          Здесь не только ждут смерти, здесь еще плачут о жизни, и она сюда приходит, принимая странные, едкие формы. И от невозможности восприятия ее, плачут целые ночи; нужно долго гладить руки и говорить печальные слова о Радости, чтобы перестали. И то ненадолго. Но во мне самой, наряду с тоской, есть Радость, я могу слушать жизнь, и мне не так трудно.
          У меня есть книги, сирень, ко мне приходят Ваши письма.
          Дмитриева.

¹Правильно: Халила — климатический курорт в Финляндии в двадцати километрах от станции Новая Кирка. В «Путеводителе по Финляндии» Г. Москвича (СПб., 1914) Халила; описывается как «живописная местность с огромными сосновыми лесами, расположенными по высоким склонам, близ небольшого озера». Первое письмо из Халилы Дмитриева послала Волошину 30 мая 1908 года; в Петербург она вернулась 14 августа. Санатория в Халиле состояла из трех отделений, женское носило имя Александровского. В этом двухэтажном здании с девятнадцатью палатами (каждая на две-три пациентки) находились также медицинские кабинеты, библиотека, столовая и крытая веранда для прогулок в ненастную погоду. Однако Дмитриева жила по соседству с санаторией.
²Дмитриева любила вкладывать в свои письма засушенный цветок или лист растения. В дальнейшем этот обычай сыграл свою роль в мистификации от имени Черубины де Габриак.
³Строки из стихотворений Волошина «Дождь» (1904), «Сердце мира, солнце Алкиана...» (1907), «Вечерние стекла» (1907).
^{⁴«Вестник теософии» — религиозно-философский журнал, выходивший в Петербурге с 1908-го по 1918 год под редакцией А. А. Каменской.
⁵«Чтец-декламатор» — популярный литературно-художественный сборник, выходивший в Киеве под редакцией И. И. и Ф. М. Самоненко начиная с 1907 года и выдержавший несколько изданий. В 1912 году три стихотворения Черубины де Габриак были напечатаны в четвертом томе (изд. 2-е) этого альманаха.
⁶Гринвальд Маргарита Константиновна. Подруга Дмитриевой. Летом 1908 года жила в ателье Волошина в Париже. «Девочка» или «Веселая девочка» — так прозвал ее Волошин.}

Коктебель (общий вид)

Радужная ночь (Волошин М.А.)

Коктебель.

3. 20 июля - 2 августа 1908 г.

Я очень много читала это время, очень много — запоем. Читала, не видя лиц кругом, с утра до вечера. Читала Ницше, Достоевского, Штейнера, Безант, Библию, Бальмонта, Сергея Трубецкого и По. И были такие полные, солнечные дни; один день уходил за другим, давая...

4. 19 сентября - 2 октября 1908 г.

Я недавно была у Каменской— Вы ее знаете; какое у нее странное лицо и странный взгляд — помните их? Я была у нее и думала тоже об Иуде — я много о нем думаю; все, что Вы узнаете о нем — Вы напишите мне — хорошо? Ту легенду, связанную с Notre-Dame, которую Вы говорили мне...

5. 13 октября 1908 г.

Уже очень давно от Вас нет писем, очень. Теперь мы пишем друг другу полуоборванные письма, останавливаемся на полусловах, у меня такое чувство. Точно с Халолы я потеряла Ваши письма, точно я не пишу Вам письма, а «переписываюсь». Почему все стало так? Я много...