11. 14 июня.
Я упал с велосипеда, ушиб себе руку, и это дало мне повод надолго и одному засесть дома.
Меня снова все стали исправлять и спасать. Разрушилась та атмосфера, которая мне давала веру в себя, Я сразу почувствовал себя потерянным и беспомощным. Ангел Равнодушия снова коснулся крылом моего сердца. Я чувствую оздоровление уединения, и в то же время оно парализует меня.
Сегодня вечером что-то растопилось в сердце и горячая слезная грусть хлынула с лунного неба. Я шел в то время по улице. Прижался щекой к стволу платана и чувствовал ласку. Уже 10 дней я не видал Маргариту Васильевну. Я заходил к ней и не заставал. И мне хотелось не застать ее. Теперь мне хочется ее видеть. Любил ли я или нет? Когда же я лгал и где создалась ложь.
"Будьте смиренны перед мгновением"*.
Я каждый миг нарушал эту заповедь. Это было моей ложью. Тут я потерял вкус правды.
Я хотел ей показать этот дневник, но это было очень страшно. Я спросил ее, хочет ли она его видеть. Это единственная возможность найти правду.
"Если Вам это страшно, то не надо".
Это была бы опять никому не нужная правда.
Правда бывает хороша только тогда, когда она нужна. Но гораздо чаще бывает нужна искренняя ложь.
Я совсем не могу видеть и читать в сердце другого. Я занят собственным анализом. И в то же время я боюсь, трусливо боюсь причинить другому боль*. Я знаю, что я всегда могу заставить себя захотеть противоположное из деликатности. Отсюда позорная нерешительность. Во мне самом нет магнитной стрелки, которая бы всегда и точно указывала мне мое желание.
О, если бы научиться желать для себя. Этот эгоизм в тысячу раз лучше того безвольно-деликатного эгоизма, который парализует меня теперь. Мне надо научиться читать других. Перестать видеть себя и думать о своих жестах и уме, когда я подхожу к другому человеку. Это не мораль - это необходимость.
Равнодушие - это смерть, омертвение желания. Я знаю эти состояния у мамы. Значит, это наследственное.
Год тому назад я был переполнен новыми словами и новыми идеями. Они текли через край. Теперь мой мозг иссяк. Он сух и бесплоден. Я устал от Парижа. Мне надо прикоснуться к груди земли и воскреснуть.
 Акварель Волошина. |  Холмы из мрамора и горы из стекла. |  Вид Коктебеля. |