7. 9 августа. Неаполь.
Буду продолжать. Мне бы хотелось поскорее перейти к тому, что было этой весной и что еще теперь не кончилось, Но надо досказать историю моего первого грехопадения. Я встретился с той женщиной еще раз. Это было после возвращения из Испании1. Меня опять охватило то состояние, при котором я ни о чем не мог думать, кроме женщины. Я проходил мимо Бюлье2, и мне страшно захотелось войти туда и взять себе женщину. Но что-то удерживало меня. Это не были нравственные правила, ни страх болезни — я об этом не думал. Это была застенчивость непривычки. Я не раз бывал в Бюлье, чтобы смотреть на лица танцующих и иногда рисовать. Но когда я подошел к дверям, я вдруг испугался и вспомнил, что мне нужно в Cabinet на другую сторону площади, и ушел.
Потом я вернулся и вошел в залу. У меня не было ясного намерения, но мне казалось, что все знают, зачем я сюда пришел. Когда же разные женщины старались поймать мой взгляд или предлагали угостить их, я испуганно уходил в сторону, делая вид, что я не замечаю их.
И тут я столкнулся лицом к лицу с Сюзанн. Я хочу отвернуться, но она узнает меня и здоровается.
“Ты ведь меня угостишь?”
И мы идем к столикам. Мы садимся. У ней плоское парижское лицо и синяки около глаз. Мне она совсем не нравится. Гарсон подает два бокала. Она подвигается очень близко ко мне касается меня коленями и закрывает мои ноги своей юбкой. Я чувствую, что во мне просыпается животное.
“Ведь мы пойдем ко мне? Правда?” —спрашивает она.
Я чувствую такое стеснение, что мое тело делается деревянным. Сквозь сдавленное горло я произношу что-то — верно “да”.
“Погоди, я только протанцую еще этот вальс” — и она уходит. Я вижу, как она говорит с другой женщиной в велосипедных шароварах и, кивая в мою сторону, произносит:
“Это мой... с Rue Ecole de Medicine” (С улицы Училище медицины (франц.))…
И мне хочется воспользоваться моментом и убежать, но я чувствую на ногах прикосновение ее колен и остаюсь.
Она возвращается. Я достаю портмоне, чтобы платить. “Сколько?”
— 60 са... — говорит гарсон. Но она выразительно в упор смотрит на него.
“Два франка-с”, — поправляется моментально он. Я плачу. И вот мы идем вдоль темной и сырой аллеи Обсерватуар. Она через два шага подпрыгивает и напевает. Я хочу принять развязный и веселый вид. Но не могу. Меня гложет мысль: “а вдруг меня увидят мои знакомые?” Мне хочется представить из себя кутящего парижского студента, но я принимаю только еще более мрачный и серьезный вид.
Стараюсь взглянуть со стороны и нахожу, что у меня страшно глупый вид.
Дорога до ее дома — это пытка. Опять мы входим по темной лестнице. Она заходит в контору и долго топчется. Затем мы идем в ее комнату, только не старую, а другую — значительно выше, меньше и грязнее.
“Ты мне дашь опять 20 франков?” — спрашивает она нежным голосом. У меня всего 20 fr. в кармане, и это все мои деньги. Кроме того, я слышал, что 20 франков — это слишком большая цена. И я говорю: “Нет, я сегодня не могу тебе дать больше 10 франков”.
Она сразу делает сердитое лицо и деловитым голосом говорит, что за 10 франков она не может. Близость ее тела уже ослепляет и горячит меня. Идет отвратительный торг, и я все-таки остаюсь. Она берет 15 франков и говорит, что ей надо сперва спуститься, чтобы заплатить за комнату, а то хозяин ее не хочет держать. Эта подробность на меня не производит впечатления. Я жду ее довольно долго. Мне вспоминаются рассказы об ловушках и западнях. Для ободрения я вынимаю перочинный ножик и смотрю на него. Слышны шаги. Я торопливо прячу его в карман и делаю вид, что смотрю в зеркало.
“Ты боялся?” — спрашивает она и начинает раздеваться. “Pofission...” — говорит она. “Tu est un grand baiser” (Шалун... Ты прекрасный любовник (франц.)).
Во всем этом что-то казенное. Я испытываю ощущение, как будто пью какое-то лекарство, закрыв нос, чтобы не слышать скверного запаха. Я ухожу еще с большим отвращением, чем в первый раз, и повторяю про себя:
“Больше никогда... Больше никогда...”
Даже физическое облегчение не может заглушить того отвращения, которое расползается по душе.
1 После возвращения из Испании — т.е. после 22(9) июля 1901 г.
2 Бюлье — публичный танцевальный зал в Латинском квартале, на авеню Обсерватории, сборный пункт студенчества.
 Рисунок М.А. Волошина |  Максимилиан Волошин. Пейзаж. |  Портрет работы А. Головина. Санкт-Петербург, 1909. Литография Н. Кадушина |