16. 19/III 1932 г.
От того первого года жизни в доме Петровых у меня больше всего остались в памяти весенние прогулки с Александрой Михайловной на горы: на мыс святого Ильи и в Кизильник. Горы феодосийские невысоки - холмы. Их очертания стерты, усталы. Балки переполнены щебнем.
По вершинам - саженый лес. (Теперь, во время Революции, вырубленный.) Это были жалкие насаждения из акаций, айлантов, ясени и других, неприхотливых на воду крымских кустарников. В этой области гор производились всякого рода опыты облесения феодосийских холмов, т. к. исчезновение воды в ключах и источниках, которыми Феодосия изобиловала в эпоху своего процветания, приписывалось, конечно, истреблению лесов в ее окрестностях1.
В те годы, когда я приехал, в Феодосии еще было цело З6 фонтанов - великолепных, мраморных, - но без воды. В 80-х годах они все еще били и журчали водой, но когда поручили их ремонт русским инженерам, они иссякли совершенно, и в ту эпоху пресную воду привозили на пароходах из Ялты.
Только что уехала тетя Саша (Домрачева), которая приехала к нам совершенно неожиданно с даровым билетом, полученным Надей из Москвы, поэтому она очень торопилась вернуться в Харьков, т.к. Наде надо было уже 21/III быть в Москве.
Ее приезд был очень радостен и очень поднял уровень духовной жизни.
- Ты напрасно, Макс, думаешь, что тебя не знают и забывают. Напротив, твои слова имеют большой отголосок и часто в совсем неожиданных людях... Вот у Нади в Москве есть сослуживица - не коммунистка, но у нее большие связи в советских кругах. У нее была неприятность с месткомом. И она говорила Наде: "Вы знаете - я всегда стараюсь все делать для людей, что в моих силах, и вот результаты - все против меня. Единственно, что меня утешает (это мне говорили), что в Крыму живет один философ, который всегда говорит: делайте добро. Добро никогда не погибнет и рано или поздно, но когда-нибудь к Вам вернется. Постойте: мне называли его фамилию - он художник. Его зовут Волошин".
- Ну конечно, знаю, - сказала Надя - и подробно ей рассказала о Коктебеле, о тебе и о Марусе. Так что, видишь, твои слова отнюдь не пропадают, а живут и распространяются тайными путями. Эта надина знакомая тебя знает и когда-нибудь приедет в Коктебель.
Вместе с тетей Сашей прошла очень радостная и бодрая волна в нашей жизни.
Мыс святого Ильи тогда еще не был местом таких трагических воспоминаний, каким он стал теперь, после гражданской войны и феодосийских расстрелов. Но его опустошенный пейзаж уже и тогда носил в себе оттенок трагизма. И Александра Михайловна, очень любившая эти опустошенные холмы, уже тогда посвятила меня в трагический смысл Киммерийского пейзажа.
Выйдя за город мимо дачи Чураева2, хорошо знакомой всем гимназистам - Чураев был в то время инспектором гимназии - там жили многие гимназисты на квартире. После шла очень уединенная и опустошенная дача, которую мы называли "Порт-Артуром", дача Ребикова3, - но смысл и значение она для меня получила лишь спустя много лет.
Мы ходили в горы за фиалками - это были единственные цветы суровой и скупой крымской весны. Собирая их, так же как цветы горного терна, мы переживали весенний восторг. В крымской весне очень мало внешнего и показного, но тем сильнее те весенние токи, которыми она проникнута. Тем больше опьянения в этих серых камнях, в этих тонких и скромных веточках и цветочках - точно скромное весеннее зарождение цветочного орнамента на серых камнях и стенах высокого средневековья, еще не знающего пышного и показного тонкого орнамента Ренессанса. Эти весенние феодосийские прогулки вместе с Александрой Михайловной, из которых мы приносили свою горную добычу, которая умещалась в блюдечке с водой, были истинным прологом к моему постепенному развитию в искусстве.
1Попытки облесения феодосийских холмов предпринимались с 1876 года, однако успешными оказались лишь посадки лесничего Ф. И. Зибольда (с 1900 г.).
2Чураев Степан Артемович - латинист.
3Ребиков Владимир Иванович (1866-1920) - композитор. Знакомство Волошина с Ребиковым произошло в 1909 г.
 Автопортрет Максимилиана Волошина |  Рисунок М.А. Волошина |  Волошин Максимилиан. Пейзаж. |