|
|
| |
| V. Lunaria.
|
|
Lunaria. Венок сонетов.
1
Жемчужина небесной тишины На звёздном дне овьюженной лагуны! В твоих лучах все лица бледно-юны, В тебя цветы дурмана влюблены.
Тоской любви в сердцах повторены Твоих лучей тоскующие струны, И прежних лет волнующие луны В узоры снов навеки вплетены…
Твой влажный свет и матовые тени, Ложась на стены, на пол, на ступени, Дают камням оттенок бирюзы.
Платана лист на них ещё зубчатей И тоньше прядь изогнутой лозы… Лампада снов, владычица зачатий!
2
Лампада снов! Владычица зачатий! Светильник душ! Таинница мечты! Узывная, изменчивая — ты С невинности снимаешь воск печатей,
Внушаешь дрожь лобзаний и объятий, Томишь тела сознаньем красоты И к юноше нисходишь с высоты Селеною, закутанной в гиматий.
От ласк твоих стихает гнев морей, Богиня мглы и вечного молчанья, А в недрах недр рождаешь ты качанья.
Вздуваешь воды, чрева матерей, И пояса развязываешь платий, Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий!
3
Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий! Хрустальный ключ певучих медных сфер! На твой ущерб выходят из пещер, Одна другой страшнее и косматей,
Стада Эмпуз; поют псалмы проклятий, И душат псов, цедя их кровь в кратер, Глаза у кошек, пятна у пантер Становятся длиннее и крылатей.
Плоть призраков есть ткань твоих лучей, Ты точишь камни, глину кирпичей; Козёл и конь, ягнята и собаки
Ночных мастей тебе посвящены. Бродя в вине, ты дремлешь в чёрном маке, Царица вод! Любовница волны!
4
Царица вод! Любовница волны! Изгнанница в опаловой короне, Цветок цветов! Небесный образ Иони! Твоим рожденьем женщины больны…
Но не любить тебя мы не вольны: Стада медуз томятся в мутном лоне И океана пенистые кони Бегут к земле и лижут валуны.
И глубиной таинственных извивов Качания приливов и отливов Внутри меня тобой повторены.
К тебе растут кораллы тёмной боли, И тянут стебли водоросли воли С какой тоской из влажной глубины!
5
С какой тоской из влажной глубины Всё смертное, усталое, больное, Ползучее, сочащееся в гное, Пахучее, как соки белены,
Как опиум волнующее сны, Всё женское, текучее, земное, Всё тёмное, всё злое, всё страстное, Чему тела людей обречены, —
Слепая боль поднятой плугом нови, Удушливые испаренья крови, Весь Океан, пленённый в руслах жил,
Весь мутный ил задушенных приятий, Всё, чем я жил, но что я не изжил — К тебе растут сквозь мглу моих распятий.
6
К тебе растут сквозь мглу моих распятий Цветы глубин. Ты затеплила страсть В божнице тел. Дух отдала во власть Безумью плоти. Круг сестёр и братий
Разъяла в станы двух враждебных ратей. Даров твоих приемлет каждый часть… О, дай и мне к ногам твоим припасть! Чем дух сильней, тем глубже боль и сжатей…
Вот из-за скал кривится лунный рог, Спускаясь вниз, алея, багровея… Двурогая! Трехликая! Афея!
С кладбищ земли, с распутий трёх дорог Дым чёрных жертв восходит на закате — К Диане бледной, к яростной Гекате!
7
К Диане бледной, к яростной Гекате Я простираю руки и мольбы: Я так устал от гнева и борьбы — Яви свой лик на мертвенном агате!
И ты идёшь, багровая, в раскате Подземных гроз, ступая на гробы, Треглавая, держа ключи судьбы, Два факела, кинжалы и печати.
Из глаз твоих лучатся смерть и мрак, На перекрёстках слышен вой собак, И на могильниках дымят лампады.
И пробуждаются в озёрах глубины, Точа в ночи пурпуровые яды, Змеиные, непрожитые сны.
8
Змеиные, непрожитые сны. Волнуют нас тоской глухой тревоги. Словами змия: «Станете, как боги!» Сердца людей извечно прожжены.
Тавром греха мы были клеймлены Крылатым стражем, бдящим на пороге. И нам, с тех пор бродящим без дороги, Сопутствует клеймлённый лик Луны.
Века веков над нами тяготело Всетёмное и всестрастное тело Планеты, сорванной с алмазного венца.
Но тусклый свет глубоких язв и ссадин Со дна небес глядящего лица И сладостен и жутко безотраден.
9
И сладостен и жутко безотраден Безумный сон зияющих долин. Я был на дне базальтовых теснин. В провал небес (о, как он ёмко-жаден!)
Срывался ливень звёздных виноградин, И солнца диск, вступая в свой притин, Был над столпами пламенных вершин, Крылатый и расплёсканный — громаден.
Ни сумрака, ни воздуха, ни вод — Лишь острый блеск гранитов, сланцев, шпатов. Ни шлейфы зорь, ни веера закатов
Не озаряют чёрный небосвод, — Неистово порывист и нескладен Алмазный бред морщин твоих и впадин
10
Алмазный бред морщин твоих и впадин Томит и жжёт. Неумолимо жёстк Рисунок скал, базальтов чёрный лоск, Строенье арок, стрелок, перекладин.
Вязь рудных жил, как ленты пёстрых гадин, Наплывы лавы бурые, как воск, И даль равнин, как обнажённый мозг… Трёхдневный полдень твой кошмарно-страден.
Пузырчатые осыпи огня Сверкают в нимбе яростного дня, А по ночам над кратером Гиппарха
Бдит «Volva» — неподвижная звезда, И отливает пепельно-неярко Твоих морей блестящая слюда.
11
Твоих морей блестящая слюда Хранит следы борьбы и исступлений, Застывших мук, безумных дерзновении, Двойные знаки пламени и льда.
Здесь рухнул смерч вселенских «Нет» и «Да». От моря Бурь до Озера Видений, От призрачных полярных взгромождений, Не видевших заката никогда,
До тёмных цирков Mare Tenebrarum — Ты вся порыв, застывший в гневе яром. И страшный шрам на кряже Лунных Альп
Оставила небесная секира. Ты, как Земля, с которой сорван скальп, — Лик Ужаса в бесстрастности эфира!
12
Лик Ужаса в бесстрастности эфира — Вне времени, вне памяти, вне мер! Ты кладбище немыслимых Химер, Ты иверень разбитого Потира.
Зане из сонма ангельского клира На Бога Сил, Творца бездушных сфер, Восстал в веках Денница-Люцифер, Мятежный князь Зенита и Надира.
Ваяя смертью глыбы бытия Из статуй плоти огненное «Я» В нас высек он; дал крылья мысли пленной,
Но в бездну бездн был свергнут навсегда. И остов недосозданной вселенной — Ты вопль тоски, застывший глыбой льда.
13
Ты вопль тоски, застывший глыбой льда! Сплетенье гнева, гордости и боли, Бескрылый взмах одной безмерной воли, Средь судорог погасшая звезда.
На духов воль надетая узда, Грааль борьбы с причастьем горькой соли. Голгофой душ пребудешь ты, доколе Земных времён не канет череда.
Умершие, познайте слово Ада: «Я разлагаю с медленностью яда Тела в земле, а души на луне».
Вокруг земли чертя круги вампира, И токи жизни пьющая во сне — Ты жадный труп отвергнутого мира!
14
Ты жадный труп отвергнутого мира, К живой земле прикованный судьбой. Мы, связанные бунтом и борьбой, С вином приемлем соль и с пеплом миро.
Но в день Суда единая порфира Оденет нас — владычицу с рабой. И пленных солнц рассыпется прибой У бледных ног Иошуа Бен-Пандира.
Но тесно нам венчальное кольцо: К нам обратив тоски своей лицо, Ты смотришь прочь неведомым нам ликом,
И пред тобой, — пред Тайной глубины, Склоняюсь я в молчании великом, Жемчужина небесной тишины!
15
Жемчужина небесной тишины, Лампада снов, владычица зачатий, Кристалл любви, алтарь ночных заклятий, Царица вод, любовница волны.
С какой тоской из влажной глубины К тебе растут сквозь мглу моих распятий, К Диане бледной, к яростной Гекате Змеиные, непрожитые сны.
И сладостен, и жутко-безотраден Алмазный бред морщин твоих и впадин, Твоих морей блестящая слюда —
Лик Ужаса в бесстрастности эфира, Ты вопль тоски, застывший глыбой льда, Ты жадный труп отвергнутого мира!
<1913> | М. Волошин. 1903 г. | Карадаг на рисунке М.А. Волошина. | Акварель Максимилиана Волошина. |
|
|