63. 1/VII 1932 г.
Вчера Всеволод Рождественский неожиданно уехал. С утра, проснувшись, я сел за акварели. И говорил ему снизу: "Всеволод Александрович, Вы мне до сих пор ни одного своего нового стихотворения не прочли". Он в это время стоял с еще не распечатанной телеграммой в руках. И я услыхал обрывки разговора: "Телеграмма от моего вотчима. Только фамилия перепутана. Его зовут Мациевский,* а здесь Матушевский. Так /?/ всегда. Текст телеграммы: "Выезжай, несчастье". Там (в Минводах) /?/ я скажу, что меня срочно вызывают в экспедицию. Это очевидно какое-то семейное несчастье. Я об этом не хочу никому, кроме близких, говорить. Тут может быть возможность болезни и возможность катастрофы - физической или ареста. Но меня беспокоит еще одна возможность: судьба одной девицы, которая ко мне питает нежные чувства и постоянно говорит о самоубийстве. Может, это самоубийство? Я жду, что могут быть какие-то уточнения в ближайшие часы".
Тут пришла Маруся и стала говорить о том, что необходимо попытаться выехать немедля, сегодня же. Они сходили на почту. И пришли с вестью, что на почте как раз линейка*, с которым она уже договорилась.
 Акварель Максимилиана Волошина. |  Пейзаж Максимилиана Волошина. |  Максимилиан Волошин. Акварель. |