7. 9 марта. Пятница.
Все, что происходило эти дни, мне кажется наваждением. Все с меня как рукой сняло. Я не сосредоточивался эти дни, и вот что-то сорвалось у меня внутри. Сейчас снова все натянуто и все повинуется мне.
Моя гимнастика утром произвела на Вячеслава очень сильное впечатление, о котором он пространно и комически всем повествовал. Приходила к нам утром Зайка и тактично садилась на мою постель, но ближе к нему. Я очень долго и упорно сосредоточивался и приводил свою душу в порядок. Потом писал статью об "Драме жизни"*. Вышел в первый раз из дому, заходил в редакции, заходил в книжные магазины, купил Аморе белых роз. Меня сейчас же позвали к Лидии, когда я пришел. "Тсс..c..c... Вячеслав этого еще не знает..." Погодите - я решил не ехать в Италию...
"Вот как все устраивается. Ты знаешь - Маргарита решила ехать на месяц в Висбаден". - Ах, как я счастлив. Тем более мне не имеет смысла ехать в Италию. Я купил себе книги об Ассизи и могу стихотворения писать и здесь. Как я рад, что Аморя сама решила.
"Только не говори об этом Вячеславу Он будет рвать и метать". У мамы сидела Орлишка* и Вал. Матв., а у Вячеслава Чулков*. Мы ужинали вместе. Несколько минут мы были одни в нашей комнате с Аморей.
"Макс, моя любовь к тебе, кажется, до апогея доходит. Между нами всегда будет счастье. Наше счастье. Вот здесь", - говорила она, показывая глазами на пространство между нами, в то время как руки наши мы положили друг другу на плечи.
- Как хорошо, что ты едешь лечиться. Мы измучили тебя. Мне странно вспомнить мои вчерашние слезы.
"Как ты плакал: закрыл глаза и открыл рот, как маленькие лети И я тебя все спрашивала: "Макс, что ты плачешь, что ты плачешь?" А ты посмотрел на медведя с утенком и опять заревел".
Вячеславу сказали, что Аморя едет. Только что я слышал, как Лидия через коридор кричала ему: "Путь!! Путь!! Да, ты путь! Чертов путь!!" Я заснул, но поздней ночью проснулся, т. к. опять щелкнул ключ в комнате у Лидии и снова по коридору пронеслось вихрем проклятие: "Бездельники... Жиробесы!! Полуночники. Это бесчестно! Слышишь, Вячеслав?" Потом какие-то слова о постном масле, и Вячеслав быстро вошел в мою комнату и стал раздеваться. Я притворился спящим. Но начала ходить кошка, в дверь скрестись. Я ее выпустил. Потом подошла к двери мама со свечой, чтобы впустить ее. У Амори был свет. Я вошел. Она сидела усталая, с горящими глазами:
"Не спрашивай меня. Я страшно устала". Я ушел под гнетущим чувством того, что Вячеслав уговорил ее не ехать в Висбаден.
 Последние лучи (Волошин М.А.) |  Мост Непомуцкого в Дорнахе |  Яков Александрович Глотов (Волошин М.А.) |